3.

После случая нападения на Такаяно Валерию на руки надели наручники, на ноги - кандалы и бросили в белую комнату-куб. Предварительно, правда, оказав медицинскую помощь. Рваные раны после песика пришлось зашивать. Трое суток его пытали светом и звуком. Глаза раздирало от рези даже под веками, ведь он из-за ран не мог перевернуться на живот. Уши, казалось, лопались от какофонии грубых резких звуков с высоким уровнем децибел. Следующие трое суток - финская баня, ледяной душ. Все это - через стены, пол, потолок. Самая мерзкая пытка - запахом. И не каким-то, а трупным. Когда его выворачивало наизнанку, подходил некто в белом одеянии, в маске, плотно закрывавшей лицо, обмывал его, поил из поильника какой-то жидкостью, после чего Валерий ненадолго уходил в забытье. Там он ощущал себя огромным, как слон, и потолок медленно опускался на него, грозя раздавить, и он не мог пошевелить слоновьей тяжести руками и ногами. Где-то в подсознании, наконец, забрезжила мысль: в жидкость подмешивают наркотическое вещество. Ему впервые стало страшно. Единственное, что он признавал среди средств расслабления после трудов праведных -это алкоголь. Бывало, пил много, пил запоем, но, имея волю, спиться не боялся.

Валерий после этого осознал, что он должен выбраться отсюда, для начала - из этой смертной камеры, любым путем. Геройство на данном этапе было бессмысленно. Ему ли не приходилось в жизни хитрить, лукавить, притворяться, если иначе нельзя было достичь цели? И не какой-нибудь низменной, а самой возвышенной, благородной. Конечно, чаще он предпочитал лезть на рожон, его пьянил азарт борьбы, поединка - особенно с равным ему физически и умственно человеком. Таких было мало, больше попадалось бесчестных подонков. В любом случае побежденным быть ему до сих пор не случалось, тем более сейчас, после того, как очутился в тюрьме.

Был у него когда-то приятель, а скорее просто знакомый - Славка Черных, квадратный малый, обладавший большой физической силой, не употреблявший ни спиртного, ни наркотиков. Из-за драки отсидел Славка срок в колонии малолеток и получил отметку: ранее судимый, что явилось препятствием для осуществления его заветной мечты, когда на конкурсе - зек, оказывается, хотя и бывший - не попал в артисты цирка. Он озлобился на весь белый свет.

Валерий встретил его случайно через несколько лет в спортзале, где Славка качал и без того накаченные мышцы. Разговорились, вспомнил прошлое. Оказалось, в настоящем не дает Славке покоя мечта заиметь собственный спортзал на собственном земельном участке возле дома. Валерий обещал помощь. И помог, выхлопотав разрешение в райисполкоме, где у него были приятели, и не только там, но и в других госструктурах. Спортзал построили, посещали его и приличные люди, жившие неподалеку, в их числе Валерий и кореша Славки.

Как-то Славка со смехом спросил.

- Знаешь способ легкого заработка?

- Разные есть, - уклончиво ответил Валерий.

- Спорим, такого не знаешь! - и он рассказал, с какой легкостью и весельем они раскручивают нечестных, но богатых, то есть, делают эксы (экспроприации), как во времена революции.

Валерий промолчал, но про себя не осудил способ добывания легких денег, он показался ему вполне безобидным, по крайней мере, для государства, не из его ж кармана.

Прошло несколько недель, и как-то после тренировки Славка пригласил его в дом, где он жил с кучей родственников, причем, все находились на его иждивении. Они уединились в маленькую комнату Славика.

- Знаешь, Валерий Никитич, - Славка обращался, хотя и на «ты», но по имени-отчеству, - есть тут одна сука, мясник Максут, денег куры не клюют, вот бы потрясти его - нашим способом.

- Где он тебе дорогу перешел? - без энтузиазма спросил Валерий, вспомнив вечно лоснящуюся, со слюнявым ртом рожу продавца мясной лавки.

- Играли мы недавно в одной хате в картишки, и он там был. И знаешь, какую заяву сделал? Мол, любую из ваших русских девок за кусок мяса оттрахаю. Как думаешь, стоит его наказать за такую наглость? Кореша мои чуть вразнос не пошли, покалечить хотели, но я не разрешил. Зачем проблемы из-за такого козла вонючего? Лучше раскрутим его по-нашему сценарию. Хочешь присоединиться?

Валерий возражать не стал.

Началась подготовка к спектаклю, распределили роли, раздали костюмы. Все казалось понарошку, и Валерий про себя посмеивался, но в то же время было интересно попробовать себя в качестве актера, тем более роль ему отводилась второстепенная. По совету Славки, он поближе познакомился с мясником, покупал у него мясо, перекидывался парой фраз, подвез как-то на своем «Жигуленке». Наконец репетиции закончились, спектакль можно было начинать.

Мясник на своем авто имел обыкновение по воскресеньям снимать девочек. Валерий притормозил его.

- Подбрось, друг, народ ждет. Три квартала по прямой.

- Садись, - с неохотой согласился мясник.

Они поехали. На дороге голосовала роскошная девица. Мясник резко затормозил.

- Не возражаешь?

- О чем речь.

Девица порхнула на заднее сиденье, рядом с Валерием. Он сказал ей пару комплиментов, положил руку на голое колено, но девица резко сбросила е.

- Убери конечность, парень. Не оплачено. И вообще - предпочитаю клиентов посолиднее.

Валерий мельком глянул на водителя: тот облизывал толстые, слюнявые губы.

- Таких, что ли? - кивнул в его сторону.

- Твоя остановка, парень, линяй по-тихому.

Валерий вышел, машина понеслась дальше, как на крыльях.

- Лихо вы его отшили, - сказал мясник.

На следующий день, прерывая повествование гыгыканьем, Славка рассказал.

- Ну, ты артист, Валерий Никитич, сыграл, как Папанов, гы-гы. Повез он нашу Нелку в лесок на природу, все чин-чином, и выпивку купил, и закусь высшую - на такую телку кто не раскрутится, гы-гы. Ну, поели-попили, в машину пошли, разоблачаться начали, а мяснику невтерпеж сделалось, давай он на Нелке трусишки рвать и приговаривать: - Я тебе такого дерьма мешок куплю. А ей жалко стало трусики, она и давай брыкаться, по спине клиента колотить, гы-гы. Откуда ни возьмись ментовка подскочила, выскакивают двое в формах да с дубинками. Дверцы открыли и мясника цоп под руки.

- Разыгрался козлик! Порядочную девушку хотел изнасиловать, шлюх тебе мало, ничего, рога тебе обломают, как в зону загремишь...

Мясник к Нелке.

- Ты же сама хотела...

Она, не будь дура, в морду ему плюнула и выпалила.

- Хотела. Выпить да поесть, ты и приглашал на пикник. А сам напоил и полез без разрешения, трусики порвал, вот глядите, товарищи милиционеры, - она подняла юбку. - С такой слюнявой мордой я и под пистолетом не стала бы ...

- Ладно, разберемся в отделении, - и мясника затащили в «мигалку».

Один из милиционеров сел за руль его машины, туда же села и Нелка.

Славка продолжал.

- Со смеху подохнешь, как он в штаны наложил и развонялся на всю машину, и рыдал, и волосы на голове рвал. Пожалели его представители нашей доблестной милиции, гы-гы, хороший кусок он им отвалил. То есть, нам.

Валерий брезгливо поморщился, сплюнул и обронил.

- Так ему и надо.

...Прошло полгода, и Славка с корешами попался на одном из эксов. Всплыли прошлые делишки, в том числе и тот эпизод с уйгуром, где участвовал Валерий. Его успели предупредить, и он смылся из города. Как свора голодных псов, ворвались менты в его дом, предъявили жене ордер на его арест и обыск и начали без суда и следствия конфисковать, что приглянулось. Пришли с пустыми дипломатами, а ушли с полными, прихватив золотые украшения, наиболее ценные книги из библиотеки, не погнушались и часы настенные и настольные изъять. «Не на свои деньги куплено», - сказали сурово на прощанье.

Валерий к одному менту-прокурору обратился, к другому, к судье-приятелю, к замначальника РОВД не своего района, все не раз пили на его бабки, а они, как сговорились: «Исчезни, спрячься, пережди, никто шибко гоняться за тобой не будет, поговорим с кем надо, поможем, затаись на время, суд пройдет, всех посадят, тут и появишься, условным сроком дело кончится». Он и послушался советов друзей.

Рыскал, как волк, где придется, ел, что придется, подхватил какую-то заразу, отвалялся у одного давнишнего друга юности. Тот ухаживал за ним лучше, чем в больнице. Осточертело ему после болезни все, решил, будь что будет, и отправился к любовнице. Больше некуда было. Она сказала сразу.

- Ты не должен был приходить ко мне.

- Завтра придумаю что-нибудь, передохну немного, сходи в магазин, купи водки.

Она ушла. Через четверть часа Валерий выглянул в окно: что так долго? Дом был окружен милиционерами. «Оказывается, я та еще птица», - с горечью подумал он.

Блюстители закона уже ломились в дверь, караулили под окном, выходящим на козырек первого этажа. Валерий, как зафлажкованный волк, ощутил сначала бессилие, а затем бешеную ярость, помутившую разум: «Нашли убийцу!» Как всегда в решительные моменты жизни в мозгу зазвучали строки Высоцкого: «Рвусь из сил, из всех сухожилий, но сегодня не так, как вчера: обложили меня, обложили - но осталось ни с чем мусора», - машинально заменил слово.

Он взмахнул острым, как бритва, клинком и полоснул себя поперек живота - слева направо. Кровь взметнулась фонтаном в потолок, брызнула в стекло, через которое таращился милиционер. Тот отшатнулся в ужасе, как если бы брызги попали ему в лицо. Валерий усмехнулся слабой усмешкой, уронил клинок и, придерживая кишки, пошатываясь, пошел к двери. Дверь вышибли. Валерия еле успели подхватить на руки, не ожидавшие такого крутого поворота оперы. На руках его вынесли к «скорой». Валерий был в сознании и совершенно удовлетворен своим поступком: у него был шанс -выжить. Милиция не любит, когда от нее убегают: его бы запинали до полусмерти. А печень после недавно перенесенной желтухи была мягкая, как губка, она непременно разорвалась бы под ударами. Это смерть.

После выздоровления он отсидел в тюрьме за то, что скрывался от правосудия, притом в комфортабельных условиях. Об этом он уж сам позаботился, не надеялся на друзей из той шайки законодателей, которые подставили его под арест. Да и жизнь его некоторое время была в опасности. «Ты лучше пей один, чем с кем попало», - кстати припомнились Валерию хаямовские строки. Когда выходил на волю, ему сказали, подтверждая его собственные выводы.

- Зря бегал, и того бы не получил. Черных заявил, что ты ничего не знал об их делах и в той машине оказался случайно, так как был знаком с мясником. А тот, что на тебя первоначально показал, признался потом, что оговорил - из зависти.