Был и второй свидетель. Он стоял недалеко от них , облокотившись о борт, и видел, что произошло. Он-то и поднял тревогу. Иначе их могли не хватиться, и погибли бы оба. Он сообщил, что некоторое время девушка и мужчина разговаривали тихо. Девушка пыталась обнять мужчину, но тот отстранялся. Потом девушка вцепилась в борт и пыталась перелезть через него, но мужчина оторвал ее руки и отвел подальше от борта. Тогда девушка заплакала и стала громко кричать по-английски: - Я люблю тебя! Я очень сильно люблю тебя! Я хочу умереть! Моя жизнь кончена! Очевидец совершенно отчетливо слышал эти фразы. Вдруг девушка попятилась от мужчины и неожиданно бросилась за борт. Он схватил спасательный пояс и бросился за ней следом.

- Черт, он явно не соображал, что делал. Он вряд ли бросился бы за мной даже с лодки в мелководную речку. Что на него нашло? Не любовь же! – меня била дрожь. – О Боже, какой несуразный поступок! Что было дальше?

- Матросы побили все рекорды скорости, и вскоре шлюпка достигла барахтавшихся в воде людей. Вдруг девушка закричала и стала тонуть, ваш муж схватил ее за руку и тянул к себе. Вода стала красной. Матросы поняли, что произошло. Они стали поспешно вытаскивать из воды мужчину, пока и он не попал в пасть акулы. Он так и не отпустил руку уже мертвой девушки. Их обоих все-таки затащили в шлюпку.

- Мужчина увидел половину туловища и потерял сознание. И слава Богу, это спасло его. Один из матросов ввел ему противошоковую сыворотку. Сами спасатели тоже находятся в санчасти. Несчастный отец, но у него стальная воля капитана с большой буквы.

Я была потрясена трагедией, меня трясло, и зуб на зуб не попадал, хотя в каюте было жарко.

- Вам необходимо выпить, - сказал детектив и налил виски в два стакана, плеснув содовой. – Я видел ее тело. Жуткое зрелище.

Мы выпили, не глядя друг на друга. Перед лицом смерти все мои страхи за мужа показались такими глупыми и ненужными. Действительно, девочка не заслужила такой страшной гибели. Меня затопила жалость. Умереть в четырнадцать лет! Правда, она прожила не скучную жизнь и успела по-настоящему полюбить.

- Махаон – это ведь черная ночная бабочка? – зачем-то спросила я.

- Да, - с готовностью ответил детектив.

Наверное, ему тоже хотелось увести разговор в сторону от мрачного несчастного случая. Он вертел в пальцах сигару, не решаясь закурить. Я сжалилась, хотя не выносила сигарного дыма.

- Курите, Кон, - дружески предложила я.

- У вас оригинальное логическое мышление, мы с самого начала не подозревали девушку.

- Вы преувеличиваете. Я почувствовала себя полной дилетанткой после вашей разоблачительной речи. Откуда у вас такие сведения?

- Ну, во-первых, многое о матери рассказал Том. Мне показалось, что ненавидел ее. Я даже подозреваю его в убийстве. Возможно, он знал, где мать хранила яд. Но мне, честно говоря, совершенно не хочется разрушать его жизнь. Он и так испытал сильное потрясение от смерти Лены. Во-вторых, у меня в Интерполе служит лучший друг. Жаль, я не обратился к нему сразу. А только после смерти этой женщины. У нее на левой груди оказалась татуировка: черная бабочка.

Моя непоправимая ошибка в том, что я оговорил Лену, наделив ее пороками, которых у нее не было. Она была всего лишь жертвой в руках у изощренной в коварстве женщины, убийцы, члена организации «Махаон». Хотя, может, именно я открыл Лене глаза на истинное лицо ее няни. Она пришла в себя и ужаснулась…

- ... и отравила няню, - продолжила я. – Это могла быть месть.

- Я тоже думал об этом. Но как? Возле двери дежурил охранник.

- Из ваших людей?

- Нет, из матросов. А что?

- Матроса мог отвлечь тоже матрос. Например, Том. А Лена тем временем проскользнула в палату. Том мог предложить охраннику пепси или холодное пиво с таблеткой быстродействующего снотворного, а Лена…

- ... пробралась в палату и спокойно влила в рот спящей женщине водичку с цианистым калием. А это крепкая версия. Я рад за Тома. В конце концов и сама Лена могла предложить охраннику холодного сока.

- Допустим, она попросила охранника пропустить ее к любимой няне, чтобы дать ей сока, матрос сказал категорическое «нет», тогда она предложила сок ему, мол, не пропадать же, и он с удовольствием выпил сок из рук дочки капитана, - почти весело закончила я.

- У вас определенно дар детектива. Я поговорю с матросом еще раз. Уверен, он признается, что пил сок или какой-то другой напиток, которым его угостила дочка капитана. Он ни за что не скажет, что заснул. Потому что, когда он проснулся, никого не было. Заглянул в палату, больная лежала как лежала, одноразовый стаканчик Лена прихватила с собой. Уверен, у него не хватило мозгов додуматься, что его усыпили. Он наверняка решил, что его сморило, и он уснул сидя.

- У вас оригинальная логика, Кон. Просто блеск! – вернула я ему комплимент. – Поздравляю вас, ваша версия основательна и непоколебима. За это следует выпить, - теперь я разлила виски по стаканам.

Мы выпили, довольные друг другом.

Адам спал. Его лицо выглядело умиротворенным. Я слегка сжала его здоровую руку, она была теплой. Неужели драматическим событиям пришел конец? Каких-то двое суток и несколько часов, - и я ступлю на сушу, на родную землю. Скорей бы! В бокс вошел доктор, мы еще раз обменялись приветствиями.

- Он проснется завтра, ближе к обеду. Как вы относитесь к идее применения электрошока?

- А что это такое?

- Наглядно это происходит, как резкая, короткая встряска организма. Терапевтический эффект выражается в частичной амнезии на два-три дня. У вашего мужа был сильный шок.

- Не думаю, что в этом есть необходимость. Мой муж справится сам. К тому же детектив хотел снять с него показания.

Я панически боялась новшеств. Тем более, в медицине. До сих пор пила аспирин, анальгин и другие испытанные лекарства, предпочитая их рекламируемым на ТУ. Об электрошоке я была начитана и знала, что его применяют в психотерапии и в качестве метода пытки подследственных.

- Воля ваша. Постарайтесь быть возле него, когда он проснется. Примерно, в полдень.

- О кей! Гуд бай! – попрощалась я и вышла из бокса.

Ужинать не хотелось, я зашла в буфет, набрала холодных закусок и фруктов. Пусть будет легкий ужин с доброй порцией виски. Пора расслабиться и дать трудягам-извилинам полноценный отдых. Придя в каюту, я облачилась в мужнин полосатый халат, вдохнула родной запах. Боже, как я люблю его! Не хочу терять. Пусть себе самоутверждается на секретаршах, для того они и существуют. Главное, чтобы они были юными и глупыми «пипсами». У таких не хватит мозгов увести чужого мужа. На подобное злодеяние способна женщина постарше – секретарша, пролезшая в друзья, в советчицы. Избави Бог его и меня от такой расчетливой стервы!

В дверь постучали. Ну, кто это осмелился ломать мне кайф? Какого черта! С неохотой поднявшись из кресла, отодвинула защелку, приоткрыла дверь. Нет, только не это! За порогом стоял насупленный детектив. Я, мысленно крепко выругавшись, гостеприимно распахнула дверь.

- Добрый вечер. Простите. Мне нужна ваша помощь, - быстро проговорил он. – Пожалуйста, не сердитесь. Я понимаю, вы устали.

- В чем проблема, Кон? – прервав поток его красноречия, бесцеремонно рявкнула я: ну, достал!

- У меня пропала папка со всеми материалами: фотографии, кассеты – собранная покойной госпожой Д. На покойную мадмуазель Лену, - он выражался как-то заторможенно и косноязычно.- Порошок опиума тоже. Вы понимаете, что это значит? – вдруг выкрикнул он в отчаянье.

- Кто-то решил воспользоваться удачным случаем и пошантажировать капитана. Но Лена мертва, и шантаж не имеет смысла.

- Еще как имеет! Разве капитан позволит порочить память дочери? А его безукоризненная репутация?

- Это меняет дело. А где находилось досье?

- В запертом ящике письменного стола. Замок, правда, несложный. Но мне и в голову не могло прийти, что документы могут пропасть. Ведь о них знал узкий круг лиц: капитан, вы, ваш муж и две женщины, ныне покойные. Информация была конфиденциальная и оглашению не подлежала. Все были предупреждены. Ума не приложу, кто мог совершить кражу.

- Значит, подозреваемого у вас нет. Замок не был взломан. Так?

- Да, ящик был заперт, а папки не было.

- Скорее всего, использовали отмычку. Работал не дилетант, а профи. Что еще мы можем о нем сказать? Мог он подслушать, что говорилось в вашей каюте?

- Исключено. Доступ в каюту имею я один, у меня кодовый замок и телекамера, выходящая на главный монитор, где круглосуточно дежурят операторы.

- Утечка информации? За себя и мужа я ручаюсь Мы были постоянно вместе и даже не успели обсудить вашу информацию. Да и вообще: зачем нам компромат на погибшую девушку? Тем более, на капитана.

- Тогда я исключаю капитана. В его интересах было хранить молчание. В интересах его дочери тоже. Досье в руках Д. – это бомба замедленного действия, в моих руках – обезвреженная бомба. Сама госпожа магистр находилась в отключке под охраной в боксе.

- Кстати, в каком возрасте был охранник? – какая-то мысль мелькнула в моих проспиртованных виски мозгах.

- По-моему, за сорок. Ближе к пятидесяти.

- Выходит, далеко не мальчик. Не думаю, что пожилой, опытный человек позарился на сок. Тут что-то другое. Шкурой чую. Он так и утверждал, что никто не пытался пройти к больной?

- Подождите. При первом допросе он заявил, что никого не было. При повторном сообщил, что не хотел втягивать в темное дело дочку капитана. Но раз она умерла, он не считает нужным покрывать ее. Он признался, что девушка входила к больной, на пару минут не больше.

- Не нравится мне этот охранник. А если была не Лена? Ведь так называемая няня была уже не опасна для нее. Зачем брать на душу грех и травить ее?

- Пожалуй, вы правы. Вдруг охранник за крупную сумму впустил в палату к Д. ее сообщника? Мог быть у нее сообщник? Вполне. Одно дело, изготовить опиумную настойку, и совсем другое – устанавливать диктофоны, видеокамеру, делать фотографии, монтировать пленки. Эта техника не для женщины. Она же не была агентом ЦРУ в конце концов!

- Резонно. А вы сняли отпечатки пальцев?.

- Сразу же.

- А в боксе?

- Нет. Мы решили, что смерть естественная, то есть, что она сама отравилась.

- Один момент, Кон! А как мог попасть вор в вашу каюту, если кодовый замок и телекамера?

- Не знаю, - он изменился в лице, будто приготовился бухнуться в обморок.

Этого мне только не хватало.

- Эй, шеф! Вам необходимо подкрепиться, - я налила виски в два стакана и один сунула ему в руку.

Он сделал большой глоток, и краски вернулись на его физиономию.

- Он не просто профи, а профи высокого класса. Человек-невидимка. Вы открыли каюту, он за вами. Вы ушли, он остался. Не поднимаясь, на карачках, чтобы не попасть в зону видимости камеры, открыл замок, забрал папку, ну, и тд и тп.

- Я еще раз допрошу этого матроса в свете новой версии. Светлая голова у вас, Валерия Матвеевна, дай вам Бог здоровья!

- Будешь тут здоровой, как же! – проворчала я. – Вернусь домой, в психушку отправлюсь подлечиться.

- Не наговаривайте на себя, - он посмотрел на меня с восхищением во взоре.

Мужское восхищение делало меня мягкой, как сливочное масло. Я так и растеклась по креслу, вообразив себя неотразимой красоткой, умнейшей женщиной, супердетективом.

- Гуд найт! – медовым голосом произнесла я, упиваясь своей недосягаемостью на пьедестале великих женщин ХХ века.

- Гуд найт! Какая потрясающая женщина! – прошептал детектив в пространство перед собой неслышно вышел, притворив дверь.

Вечер завершился превосходно. Но впереди была ночь одиночества. Спать мне совершенно не хотелось. Я смешала двойной бурбон, отхлебнула полпорции и решила поразмышлять о человеке-невидимке. Я была уверена, что у Д., так и подмывало назвать покойную дьяволицей, был сообщник, пособник, помощник, партнер, неважно, кем его считать, но он был и есть и сейчас находится на корабле. Мы по-прежнему в открытом океане. И он, вероятно убежден в своей безопасности. Возможно, у него есть резоны.

Среди какого контингента его искать? Среди команды? Среди пассажиров? В любом случае отыскать его нелегко. С матроса-охранника вряд ли будет толк. Он уже косвенно обвинил покойную Лену. Еще раз отказаться от своих показаний – значит попасть под подозрение самому. Не думаю, что ему это надо. Блин, кто бы это мог быть? Неужели он умнее меня? Кто знал об этой истории, кроме нас шестерых плюс помощник детектива? Нужно проверить помощника – раз, доктора – два и на всякий случай Тома – три! Во мне ничего не шелохнулось при мысли об этих троих. Если я попадала в «десятку», в мозгах обычно начинало звенеть. Сейчас, похоже, все пули ушли в «молоко».

О черт, как я раньше не додумалась! Искала черную кошку в темном комнате, а на свету прямо у меня перед глазами сидел кот-бергамот и посмеивался себе в усы. Вот он, помощник Воланда в женском обличье! Вот кто сообщник Д., новоявленной Лукреции Борджиа, ныне покойных. Это же!.. В башке целый колокол забил, и я поняла, что пора спать. То-то на уши встанет завтра детектив! Я обрушилась в сон всем своим ослабленным организмом.

Поднялась я в одиннадцать, тщательно оделась, сделала легкий макияж и направилась к детективу. Увы, его в каюте не оказалось, и я пошла в санчасть. По пути мне попался доктор.

- Очень вовремя, ваш муж скоро проснется. Я попозже подойду.

Я прошла в бокс, накинув больничный халат. Лицо Адама приобрело естественный цвет. Вчера оно было бледным до голубизны. Я присела на табурет возле изголовья, взяла мужа за руку и стала потихоньку поглаживать. Сама же, не переставая, думала о том, что на корабле находится опасный человек. Незря детектив настоял, чтобы моего мужа охраняли два охранника, одним из которых был его помощник собственной персоной. Наконец Адам зашевелился, его рука дрогнула, он облизнул сухие губы и открыл глаза. На тумбочке стоял стакан с водой.

- Пи-и-ить… - слабым голосом попросил он.

Я понюхала воду: миндалем не пахло – и сделала из стакана глоток. Потом приподняла голову мужа и стала его поить. Вода стекала по заросшему щетиной подбородку, но он все-таки попил.

- Где я? – спросил он, обводя взглядом пространство палаты.

- В санчасти.

- Что со мной?

- У тебя был солнечный удар.

Он сделал попытку опереться на руки и подняться, и застонал от боли. Тут он увидел тугую повязку на предплечье.

- Что с рукой?

- Ты потерял сознание, упал и вывихнул плечо, легкомысленным тоном сообщила я.

- ... очнулся – гипс, - вспомнил он вдруг.

Я обрадовалась. Если он уже шутил, с ним все будет в порядке. Но что он помнит? Ведь его рассказ о том, что говорила ему Лена, очень важен для задержания матерого преступника. Иначе – что можно ему предъявить, кроме ложных показаний? А я была уверена, что Лена знала сообщника Д. и что она, по крайней мере, описала его внешность, если прямо ни назвала его имя. Сейчас вся надежда была на моего мужа, на его память. Я решила, что вреда не будет, если для начала я допрошу его сама.

- Ха-ха-ха! – деланно расхохоталась я. – Все так и было, кроме гипса.

- Из тебя могла бы выйти неплохая актриса. Только не знаю, комедийная или драматическая.

Что еще за шутки? Он не должен трезво мыслить, ведь у него был сильный шок. Мне нужно быть начеку. Может, у него своеобразный рецидив шока, и он заговаривается. Вернемся к нашим баранам.

- Так вот, после удара…

- Что ты городишь? Какой удар?

- Хорошо, удара не было. Почему ты не спустился в бассейн? Я ждала тебя, - я пристально смотрела ему в глаза: если его взгляд заюлит, значит, он лжет.

- Меня позвали, - он говорил неохотно, явно преодолевая желание молчать.

- Это была негритянка?

- Да, это была Лена. Она умоляла меня выслушать ее и дать совет. Скажи, Валерия, она жива? Несчастная девочка, попавшая в руки двух чудовищ.